Свой 91-й день рождения 11 июня отмечает «ученик сапожника, телеграфист, журналист, цензор, токарь, редактор райгазеты, директор средней школы и — опять газетчик». Так написал о себе сам сегодняшний именинник — Сергей Иванович Метнев — в предисловии к десятой изданной книге своих стихов «Текущая действительность».
Как и все, рожденные в 1931 году, Сергей Иванович практически был лишен детства и образования. Тем удивительнее, что он большую часть жизни был журналистом — в Арзамасе, Дальнем Константинове, Кстове, и издал 11 книг своих стихов. Стихов острых, злободневных, сатирических, философских.
Детство у Сережи Метнева продлилось до десяти лет, а дальше — война, тогда он стал за старшего в семье. В школе учился только до шестого класса, учителями тогда становились люди случайные, те, кто не пригодился для фронта. За заколоченными окнами школ они вели свои уроки как умели.
После этого Сергей учился в четырех вечерних школах, где детям войны помогали получить образование и встать на ноги. Аттестат зрелости он получил только в 29 лет, а диплом о высшем образовании — в 43 года, отработав к тому времени уже семь лет редактором газеты.
Учился на книгах
Известный писатель-фантаст Рэй Брэдбэри говорил, что получил образование в библиотеке — совершенно бесплатно. Похожая история была и у Сергея Ивановича. Он рано пристрастился к книгам и запоем читал подшивки старых журналов «Знание» и газет «Пионерская правда», которыми с ними делились его коллеги-связисты на телеграфе железной дороге в Арзамасе, куда Сергея взяли работать в 14 лет.
Позже судьба забросит его работать цензором по книжному фонду и литературе в Арзамасской области — отбирать запрещенную литературу.
«Для меня это была огромная школа жизни. Много книг через мои руки прошло. Это было мое образование и происхождение, — вспоминает Сергей Иванович. — В 20-30-е годы было издано много книг, и литература образовывала людей в то время. Геббельсовских костров у нас в Советском союзе не было, но огромное количество книг из библиотек и книжной торговли изымалось только потому, что там какая-нибудь одна фамилия промелькнет — Троцкий, Бухарин или еще кто-нибудь. И такие книги были у Маяковского, у Горького, у Шолохова и у многих других. Я сейчас много слышу, что Есенина запрещали, но это вранье, его никогда нигде не запрещали. Не печатали — да, и это тоже свой способ влияния был.
Чистили литературу в библиотеках, но чистили плохо к моему удовольствию. Я там кого только не находил! К примеру, Ницше, который считался теоретиком фашизма, но он ничем не был виноват перед человечеством. Он умер в 1901 году, а фашизм поднял голову в 1941 году. Сестра Ницше ножницами настригла из его произведений антисоветских высказываний, и из этого Геббельс сделал книгу, вот Ницше и стал теоретиком фашизма, не будучи таковым.
Книги, издаваемые до советской власти, цензура не трогала. Кое-где библиотекари складывали в отдельные кучи невостребованные книги, и я эти кучи своими руками разгребал. Находил хорошо изданные книги на французском и немецком языках, нашел и прочел переписку Александры Федоровны с Николаем II. Для себя я там отобрал, в частности, «Книгу песен».
В комсомольской среде многие знали на память «Онегина» Пушкина, Лермонтова, Блока и других, и я тоже этим путем пошел — знал наизусть две поэмы Лермонтова «Мцыри» и «Демон», Маяковского «Во весь голос» и «Владимир Ильич Ленин», Блока и Есенина, разумеется. Свое творчество, что написал к тому времени, тоже все держал в уме, я был ходячей библиотекой. Это есть форма образования. И читал я всю свою жизнь, сколько себя помню, сейчас уже почти ослеп, но если носом по бумаге вожу, еще разгляжу буквы, а писать все равно потребность есть».
От журналиста до редактора
Многие признанные писатели, даже Горький, начинали с журналистики. Она и стала для них школой, а писательство выросло на этой благодатной почве. Да и жить надо было каким-то заработком. Так, в 22 года Сергей Метнев стал журналистом. «Гонял меня редактор по всему району, транспорта тогда не было никакого, так что я и пешком, и на лыжах, и на велосипеде, и на попутных лошадях добирался до нужного места. Все это давало практику и знакомство с людьми, — говорит Сергей Иванович. — Я, как тогда говорили, «писучий» был, мог и о колхозниках, и о железнодорожниках заметку сделать, я умел разговаривать с людьми и со всеми находить общий язык».
В 1965 году в Горьковской области образовалось несколько новых районов, и там возникли газеты, которым нужны были кадры. Сергею Метневу предложили стать редактором одной из них — на выбор. Он уехал из Арзамаса в Дальнее Константиново, где 12 лет был редактором районной газеты.
Еще через несколько лет его жизнь становится тесно связана с городом Кстово, где он стал редактором заводской многотиражки «Трудовая вахта» (ныне газета «Синтез»). Здесь ему приходилось быть не только редактором, но и корреспондентом, корректором, издателем. И газета была интересной не только заводчанам, но и остальным жителям нашего города.
Не просто поэт
Тяга к стихам была у Метнева всегда и не ослабевала. Стихи он начал писать с 14 лет. Правда, явно ощущался недостаток мастерства, но наш герой учился. Годам к 28 сложился основной поэтический почерк: сплав лирики, самоиронии и сатиры. Потому что стихи его — обыкновенная правда, лишь кажущаяся ядовитой. Правда о том, что происходит вокруг нас, внутри нас, с нами.
В Кстове он стал издавать свои книги и раскрылся не только как поэт, он стал наставником молодых дарований. При библиотеке действовало литературное объединение, где Сергей Иванович Метнев играл первую скрипку — помогал молодым авторам находить свой стиль, оттачивать стихотворные произведения, учиться настоящей поэзии.
«И в журналистике, и в литературе требуется в первую очередь приличное знание словопроизводства, — дает совет молодым авторам Сергей Метнев. — Надо быть наблюдательным, внимательным и честным душой. Если вы пишете стихи, то каждое стихотворение должно быть оригинальным, чтобы оно удивило либо мыслью, либо рифмами, либо словосочетаниями. И нужно показать читателю, что ты хорошо поработал над стихом, покорпел над ним, чтобы в нем не было никаких лишних слов. Каждое лишнее слово выпирает в тексте, как шило из мешка. Но отшлифованностью стихов мало кто может похвастаться. Я очень цепкий читатель всегда был и требовательный. К себе я такой же требовательный. До сих пор есть потребность писать, иногда мысль сидит в голове гвоздем, и пока не напишешь, не избавишься от этого ощущения».
Сергей Иванович, знаем, что сегодня будет много теплых слов в Ваш адрес, редакция газеты «Земляки» присоединяется ко всем поздравлениям, прозвучавшим сегодня, и желает Вам крепкого здоровья, бодрости и долголетия!
Светлана Мальцева
gazeta@3em.ru
Сергей Метнёв
* * *
Демократическое иго
Рычит у наших у ворот.
Все шавки вылезли вперёд.
Зовут их – Вильнюс, Таллин, Рига.
Барбос сидит за океаном,
Он самый главный дерьмократ,
Уж наследил по всяким странам,
Но сдачи не было. И вот
Он этой веской сдачи ждёт.
Но аглосаксовая ига,
Уверен, ждёт, большая фига.
По Кпилингу
Он по рожденью англосакс,
По расе белый.
Несёт он бремечко за нас
Как очумелый.
А всё-то бремечко его –
Смотреть, что плохо
Лежит, и это вещество
И ждёт пройдоха…. ..
… Вот такова эпоха!
* * *
Из мифа известно:
Европу украли,
Была привлекательность как бы
У крали.
Кто жулик?
Да Зевс, то есть главыная власть!
(А может, Европа сама
Продалась?)
Миф – в прошлом.
И в прошлом такая девИца.
А мир и досель
Её хватке дивится. ..
* * *
Не в правде сила.
Сила – в правде!
Такое надо понимать,
И чтоб неправда не скосила,
Ей в зубы вовремя давать!
И как бы ни рычала свора
И зА морем,
И у ворот,
Она сама умолкнет скоро,
Коль в зубы даст ей
Твой народ.
С соседями, из вороватых.
Русь, изъясняться привыкай
И не зови жульё как брата
На чай. ..
* * *
Америка, Европа –
Русофобы.
А может, златофилы
Высшей пробы?
А это – хворь,
И лекарь ей знаком,
Он всё вылечивает
Ласковым… пинком.
